Что будет после капитализма

Михаэль ДОРФМАН

Что будет после капитализма

>> Что будет после капитализма? >> Если победит коммунизм >> В мире искусственного дефицита >> Социализм: в нужде, да не в обиде >> Неолиберальный ГУЛАГ: война на уничтожение

Легче представить себе конец света, чем конец капитализма. Однако конец капитализма — верней, конец свободно-рыночной модели корпоративного капитализма — уже наступил. Стоит задуматься, какое будущее нас ожидает. Ведь будущее уже наступило, только немногие поняли, что уже в нём живут.

«Мы потеряли моральные ориентиры и должны пересмотреть модель капитализма <…>. Около половины аудитории подняли руки в поддержку того факта, что капитализм ослабляет общество XXI века <…>» – эти высказывания я взял не из выступлений на генеральной ассамблее движения «Оккупируй Уолл-стрит», а из ленты новостей с форума транснациональной элиты в Давосе. За последний год я написал множество статей о том, что «капитализм потерял свою состоятельность». Каждая из них вызвала бурное обсуждение в блогах и на форумах, я получил множество писем, и многие мне задают вопрос: «Ладно, с капитализмом понятно… А каким он будет этот пост-капитализм?»

Поддержание системы пропаганды и подавления стало в последние десятилетия куда важней для «свободного рынка», чем функционирование жизнеспособной рыночной экономики. Как иначе можно объяснить то, что произошло в бывшем Советском Союзе? По логике, окончание Холодной войны и внедрение рационального капитализма должно было привести к ликвидации армии и КГБ и расцвету заводов и фабрик. На деле же всё произошло как раз наоборот. Это яркий пример того, что происходит во всём мире. Современный капитализм превратился в машину, производящую всё более крупные спекулятивные пузыри. Сверхдорогая пропаганда и карательные органы паразитируют на обществе. Они ничего не производят, зато являются одним из основных факторов, тянущих всю капиталистическую систему вниз. Индустрия грёз усердно создаёт иллюзию, что капиталистическое будущее бесконечно. По сути же, корпоративный капитализм по кускам распродаёт будущее человечества. Личная свобода большинства из нас сводится к единственному праву продавать собственную свободу. Вынужденное согласие быть эксплуатируемыми пропаганда капиталистического реализма изображает как милость — мол, капиталисты только и думают, как создавать для нас рабочие места.

«Легче представить себе конец света, чем конец капитализма», — говорил Славой Жижек «оккупантам Уолл-стрит». Само появление «Оккупируй Уолл-стрит» указывает на неизбежность конца капитализма. После глобального финансового кризиса и краха надежд на скорое восстановление, конец капитализма кажется многим началом конца света, началом долгой эпохи страданий, беспорядка и насилия. Так могло бы показаться в Америке, где безработица рекордно высока, жизненный уровень большинства населения падает, а скудные системы социальной защиты находятся под небывалым давлением антиобщественных правых сил. То же самое чувство царит в Европе, балансирующей на грани экономического коллапса. Однако есть искры надежды – движения протеста, от Висконсина до Уолл-стрит, от Мадрида до Каира, от Нью-Йорка до Москвы. Люди не желают мириться с нуждой и общественной несправедливостью. Это даёт прогрессивным и демократическим левым силам надежду на лучшее будущее после капитализма.

Уверенным можно быть лишь в одной вещи – когда-нибудь капитализм закончится. Может быть, что в совсем недалеком будущем. История учит, что человечеству не удаётся выработать стабильную и вечную общественную формацию. Более того, капитализм куда менее устойчив и стабилен, чем всё, что ему предшествовало. Так, что вопрос, что же будет дальше, вовсе не праздный. В начале Первой мировой войны Роза Люксембург сформулировала дилемму так: «Социализм или варварство». Действительность оказалась сложней, но в главном Красная Роза не ошиблась. Люди строили в последнее столетие разные социализмы. Скатывание к варварству тоже имело разные лики и названия. Имеет смысл рассмотреть возможные варианты социализмов, если прогрессивным левым удастся удержать человечество от возвращения в варварство. Возможно, что и не удастся. Ведь зёрна варварства тоже зреют в нашем мире.

Большинство посткапиталистических экономистов озабочено проблемой управления трудом и ресурсами при отсутствии капиталистических боссов и менеджеров. Капиталистическое общество неуклонно движется в сторону всё большей автоматизации, что делает производство всё более эффективным. Автоматизация никогда полностью не сливалась с коммерциализацией. При капитализме автоматизация приводит к кризисному снижению спроса на человеческие ресурсы, а, следовательно, создаёт угрозу спросу на то, что производится. Ориентация производства на спрос 1-2% богатых создаёт ещё большую угрозу общественной стабильности.

Об опасности автоматизации для капиталистической экономики в последнее время говорят всё больше как в популярном дискурсе, так и в научном. В сентябре 2011 года большой интерес вызвала серия статей Фархата Манжу под названием «Вторжение роботов». Одновременно двое исследователей из Массачусетского Технологического Института провели обширное исследование «Гонка против машины» (электронную версию их книги можно бесплатно скачать здесь). Основной тезис «Гонки против машины» в том, что автоматизация стремительно захватывает отрасли, являвшиеся основой для создания рабочих мест в капиталистической экономике (например, автомобильную отрасль). Автоматизация грозит вытеснить людей не только из производства, но и из сферы услуг. Когда готовился этот текст, я по работе получил большой обзор, предсказывающий исчезновение должности второго пилота в авиации в течение ближайшего десятилетия и переход грузовой авиации на полную автоматизацию в тот же период времени. Да и в боевой авиации, похоже, профессия военного лётчика совсем скоро сменится профессией оператора беспилотного дрона.

Динамика роботизации логически приводит к исторической вехе, когда производство практически не нуждается в человеческом труде. Это не приведёт, разумеется, к автоматическому отмиранию физического труда, как предсказывалось после различных технологических инноваций. Тем не менее, это означает, что человечество столкнётся с реальностью, когда люди смогут освободиться от недобровольного труда. Что произойдёт в таком случае, зависит от комбинации двух основных факторов – от наличия или отсутствия ресурсов и от социального устройства такого общества. Если пользоваться марксистской терминологией, которая в ходу у многих читателей, то первое – это материальная база, а второе – общественно-политическая надстройка.

Материальная база зависит от того, найдёт ли человечество дешёвые, надёжные источники энергии; возможности извлекать и повторно использовать сырьё; и, главное — от способности нашей планеты обеспечить высокий материальный уровень жизни для всех. Если освобождённое от необходимости наёмного труда общество найдёт источники энергии и сырья, то оно будет существовать в условиях изобилия. Если же нет – то будет существовать в условиях дефицита — по-простому, в нужде.

Таким образом, имеются два противоположных варианта социально-политической надстройки. Либо все люди будут свободны, человеческие права будут всеобщими, все будут на равных участвовать в общественном благоденствии, либо это будут «варварские», жёстко иерархические порядки, а заправилы общества (властные элиты) будут контролировать массы и произвольно определять доступ к общественным ресурсам. Отсюда логически следуют четыре возможности. Комбинация изобилие-нужда и равенство-элитизм создают (следуя терминологии Розы Люксембург) две условно социалистические возможности, и две других – варварских.

Равенство и изобилие – коммунизм;
Равенство и нужда – социализм;
Неравенство и изобилие – рентизм;
Неравенство и нужда – эктерминизм (борьба за выживание).

Рассмотрим все четыре варианта. К содержанию
Статья вторая Если победит коммунизм

Michael Dorfman’s Essentials