Нет прайда при оккупации

Михаэль Дорфман

Нет прайда при оккупации

«Квиса шхора» была не просто одной из многочисленных групп ЛГБТ. Они были первой организацией квиров за мир и сосуществование, связывавшей свою идентичность с угнетением. Они обращались не к элитному «государству Северного Тель Авива», а ко многим угнетенным группам – иммигрантам, работникам секса и палестинцам. Их деятельность не был политикой идентичности, ни даже обычным израильским еврейским активизмом за мир, вроде «Шалом ахшав». Они учитывали экономические и классовые аспекты, поднимал проблемы насилия, сексизма, И самое главное – это были не разговоры и теории, а конкретный активизм, нашедший дорогу к сердцам людей.

Материал и фото Максима Рейдера в его рубрике “Письма тельавивскому другу” в газете “Вести”. Это был единственный оиложительный материал о прайдпараде в русской прессе в Израиле.

«Июль 2002. Гей парад вот-вот пойдет по Западному Иерусалиму. Я помню себя среди пестрой растущей, смеющейся и шумящей толпы, готовой маршировать по улицам. Человек с мегафоном что-то орет с балкона на иврите про грешников и Судный день. Нельзя сказать, что такое необычно в городе, где еврейское население живет под напряжением между религиозным и светским, и самый громкий отпор парадам оказывает ортодоксальная иудейская община.

Неподалеку находится Открытый дом – центр ЛГБТ, организовавший первый парад в «Святом городе»… А всего в полутора километрах лежит оккупированный Восточный Иерусалим. Как это неуместно проводить парад за сексуальную свободу и свободу пройти по улицам — в городе, который лишает своих палестинских жителей свободы передвижения, поселения и других основных человеческих свобод.

В пестрой гурьбе выделялась группа одетых в черное и державших розовые плакаты с политическими лозунгами, вроде «Нет прайда (гордости) в оккупации!». Это была группа «Квиса шхора» (дословно «Гразное белье», название, которое можно перевести и как «Грязное белье».) – группа радикальных израильских квиров, начавшая в то время организовывать акции политической сознательности среди квир-сообщества. Большинство их лозунгов было про оккупацию.

Я уже была на демонстрациях с ними раньше в Тель-Авиве, и с радостью присоединилась к группе в Иерусалиме. Волнующим сюрпризом оказалась для меня там молодая женщина, державшая плакат по-русски. В Израиле в то время левый радикальный активизм было преимущественно делом коренных израильтян и англоязычным (и среднего и высшего класса). Русскоязычных иммигрантов исключали и по соображениям классовым, и из-за культурных и политических различий, и просто из предубеждений и отсутствия радушия. Бывало еще, что русскоязычные связывались с «одним из этих израильтян», и их принимали как курьезное исключение из «остальных русских». Их активизм рассматривали как знак «удачной абсорбции». Однако, они оставались крошечным меньшинством, а большинство русскоязычных израильтян, стрейтов и квиров позиционировали себя в политике где-то между центром и правыми….»

Это отрывок из замечательной книги израильско-британского антрополога Ади Кунцман «Конфигурация насилия и принадлежности: квир, миграция и национализм в киберпространстве и за его пределами». Я тоже был на том параде, тоже помню этот плакатик по-русски. Еще, кажется, там был «Трангендер, а не трасфер». Максим Райдер вспомнил еще плакатик, который несли лесбиянки “Я ебусь с палестинкой”.

В июне гей-парады проходят во многих странах. В СМИ и социальных сетях появляются дежурные тексты о том, почему проводятся парады гордости и зачем их надо приветствовать. В реальности люди же приходят на парады по множеству соображений. Разумеется, приходят, чтобы поддержать борьбу геев за гражданские права. В обиходе утвердилась деполитизированная и вырванная из контекста идиома «права геев». На самом деле никаких особых прав у ЛГБТ нет. Нету никаких особенных гей-браков, а есть брачное равенство. ЛГБТ сплошь и рядом лишают тех прав и возможностей, которые есть у всех остальных. Политики приходят, чтобы завоевать популярность в группах, которые считаются сильными, богатыми и влиятельными. Только в деполитизированной атмосфере тель-авивского гей-парада могут вместе сфотографироваться лидер левой партии Мерец Заава Галон (которую правые, не стесняясь, называют предателем и антисемиткой) с крайне-правой министром просвещения Мири Регев (которую в том же Мереце не раз называли фашисткой).

Крайне-правая министр Мири Регев и лидер лево-либеральной партии Мерец Захава Галон на прайд параде в Тель-Авиве 2016

Многие приходят на прайд целыми семьями с детьми, потому, что там действительно интересно и весело. Приходят, чтобы продемонстрировать свою приверженность «западной модерности», чтобы поддержать мощную и трогательную гуманистическую мечту. Ади Кунцман пишет, что видение организаторов парада из Открытого дома – это продвижение взаимоуважение и терпимости между различными группами в Иерусалиме.

Наши земляки на прайд параде в Тель-Авиве. Там многие себя запечатлели с этим плакатом

Вряд ли это имела виду группа наших земляков, поднявшая транспарант «В жопу ваши традиционные ценности», придуманный политтехнологом и журналистом Аркадием Мазиным. Я хотел было покритиковать их за отсутствие вкуса и толерантности, но вспомнил рассказ одного старенького еврея, вернувшегося в Каунас после освобождения от нацистов. Они там в своих советских шинелях тоже вовсю материли город и мир, где погибли их близкие только за то, кем они были. Позже они создали музыкальный ансамбль «Анахну кан» — мы здесь. И всем ансамблем приехали в Израиль, где ожидали найти родину. Им было важно, что их видно на улицах. С этим вышли на парад в Тель-Авиве в этом году и наши земляки — «Нас видно на улицах».

Я и до того знал и поддерживал различные группы ЛГБТ. В начале 1992 года я познакомился с Лиорой Мориэль, которая была тогда председателем Ассоциации за права человека (которая тогда еще не решалась добавить в свое имя «геев и лесбиянок»). Мне стало интересно, и несмотря на советы доброхотов и сопротивление редакции, я опубликовал большое интервью с ней.

Освобождение квиров – это классовая борьба

Я с детства люблю всякие шествия, парады и демонстрации. Люблю толпы, даже писал, что толпа – это существо доброе. Я в жизни не видел более ярких, пестрых и веселых толп, чем парады гордости, или прайды, как их почему-то называют английским словом. Но на этом параде я пошел в черных трусах и майке в толпе за «Грязным бельем», несшими баннер «Нет гордости при оккупации».

Там были люди, с которыми я позже познакомился и много понял в жизни. Позже знакомство с их идеями помогло мне понять концепцию «пиквошинга» — этим словом называют продвижение интересов ЛГБТ в корпортивных и политических интересах, с целью отвлечения внимание, к примеру, от негативных последствий политики дисциплинирования других угнетенных меньшинств (в нашем случае — от оккупации).

Однако «Грязное белье» была не просто одной из многочисленных групп ЛГБТ. Они были первой организацией квиров за мир и сосуществование, связывавшей свою (в основном) лесбийскую идентичность с угнетением. Они обращались не к элитному «государству Северного Тель Авива», а ко многим угнетенным группам – иммигрантам, работникам секса и палестинцам. Их деятельность не был политикой идентификации или даже обычным израильским еврейским активизмом за мир, вроде «Мир сегодня», а учитывала экономические и классовые аспекты, поднимал проблемы насилия, сексизма, И самое главное – это были не разговоры и теории, а конкретный активизм, нашедший находил дорогу к сердцам людей.

Женщины-лесбиянки из КШ (а также организаций Тааюш и Кишурим) участвовали в гуманитарных акциях, привозили и раздавали помощь нуждающимся, помогали в сборе маслин. Причем говорили на иврите и не скрывали свою национальную и гендерную идентичность. По словам активисток, в далеко не толерантном палестинском обществе не отмечалось актов враждебности по отношению к ним.

Появится в пестрой ЛГБТ толпе в черном – это уже был вызов. «Квиса Шхора» еще носила розовые треугольники и повязки, взывая сразу и к очень важной израильтянам-евреям памяти Холокоста, и к образу сексуального изгоя диаспоры.

О том, как розовым «замазывают» политическое и национальное угнетение, оккупацию, корпоративное засилье, социальное неравенство, а порой и откровенный неофашизм и бессовестную эксплуатацию и дискриминацию ЛГБТ — в следующей статье «Нет прайда при угнетении».