Michael Dorfman’s Essentials

Holocaust

 

… Сознательная еврейская общественность сильно переживала, что нет евреев среди нобелевских лауреатов в этом году. Особенно те, кого ночью разбуди, скажут наизусть список нобелевских лауреатов-евреев в обратном алфавитном порядке,  Вот им “дали” Патрика Модиано – сына еврейского гангстера и пособника нацистских оккупантов. Я всего одну книгу Модиано читал еще в 1980-Lе Rue des Boutiques Obscures (“Улица темных лавок”, смотрю сейчас по английски перевели как Missing person).

Про Модиано пишут – современный Пруст, а мне он показался, комиссар Мегрэ Сименона, утративший память о том, что с ним было во время Холокоста. Читая Модиано, я впервые пониял, что важно не только то, что мы хотим помнить, но и то, что мы хотим забыть, а нам не дают.  У Сименона, и, вероятно, у Мегрэ было, много, что надо забыть.

Это очень важный момент национального психо, выбрать что помнить, а что забыть. Французы предпочитают забыть, что объединение северной и южной франции было куда более кровавым, чем Великая революция. Да и революцию они помнят в терминах Эдит Пиаф поет “Ça Ira” среди народа, обступившего Версаль.

Большинство американцев помнит свою Гражданскую войну в весьма ограниченном голливудском варианте. Точка зрения южан не приветсвуется (особенно на послевоенную грабительскую Реконструкцию – первое в истории внедрение шоковой доктрины).  Вторую мировую американцы помнят, как свою победу, и не помнят, что гитлеровские армии победили русские. Зато хорошо помнят несуществующую победу в Холодной войне.

Большинство русских предпочитают забыть Гражданскую войну, куда более кровавую чем Первая мировая. Пожалуй,  сравнимую со Второй.  Хотя страх граданской войны глубоко засел в подсознании народов СССР, и предотвратил немало конфликтов. Однако то, что не поднялись против сталинщины – тоже результат этого страха. Зато Вторую войну русские предпочитают помнить.

Большинство русских не хочет вспоминать Гулаг. Большинство украинцев предпочитают забыть Голодомор, особенно в тех местах, где он происходил.

Большинству евреев не дают забыть Холокост, как бы не хотели. Люди, уцелевшие в Холокосте очень хотели забыть – мои родные и знакомые, которые пережили, то никогда не хотели об этом говорить. Отсюда и психология народов разная…
 

***

… Может быть, вера в уникальность Холокоста служит суррогатом утраченной веры в еврейскую избранность и в еврейского Бога? И чем это хорошо для евреев? Философ Берл Лонг ответил как водится по-еврейски, вопросом на вопрос «Ну и что из того, что Холокост уникален?…

Какие уроки мы извлекаем из Холокоста?

Наиболее серьезный и универсальный тезис, что изучение и сохранение памяти Холокоста предупреждает жестокость и насилие вряд ли состоятельный. В мире, где публика каждый день получает с экранов сцены жестокостей и убийств, вряд ли Холокост нужен, чтоб напомнить нам об опасностях и жестокости в мире.

Другой урок, который извлекают из Холокоста – это вина за равнодушие. Когда убивают соседа, а мы продолжаем жить, как ни в чем ни бывало. Однако и здесь урок Холокоста вряд ли чем-то помог. Когда на улице в Квинсе избивали Китти Дженовезе, то более тридцати человек слышали, но никто не вмешался. И никакого гестапо там не было, чтоб боялись. Сегодня, может быть поставили бы лайки на петиции протеста.

Может ли Холокост научить нас сопротивляться подавлению и жестокости? Если взать Холокост, как пример жестокости, то Холокост настолько экстраординарнен, что банализирует любое другое зло. Крепостное право в России или рабство в Америке были ужасными. Такие же ужасные, как массовое убийство в Холокост?

Становятся ли люди лучше и добрей после того, как выучат уроки Холокоста в школе или посетят музей Холокоста? Либо включение Холокоста в школьную программу убьет живой интерес к нему, как убивает все остальное, что включает в программу?

Помогают ли многочисленные чествования тех немногих неевреев, которые помогали евреям или они служат культивации вины всех остальных и сознания абсолюютной жертвы, которой все позволено?

В Голодомор вымерли миллионы крестьян и кочевников; турки убили миллион армян; американцы — два миллиона вьетнамцев. Ну и нацисты убили шесть миллионов евреев. Если Холокст уникален и несравним, то можно ли извлекать из него какой либо урок?

Это из черновика “Холокост: хорошо ли это для евреев?”, который никак не могу закончить уже 7 лет.

А здесь тексты. Не про Холокост, который был. Про него писать невозможно. Те кто там не был, не поймут. Тексты про то, как мы сегодня живем с Холокостом

 

Все книжные магазины, где можно заказать книги